Мальчик, гик и полубомж
или большой эпический рассказ о том, как мы ехали в Питер


Я ехал на перекладных... Ой, кажется, это начало другой истории. Мы с Севой ехали на поезде Ижевск - Санкт-Петербург и надеялись, что все пройдет без приключений. Как бы не так.

Сели мы в шесть утра, поэтому проснулись, как несложно догадаться, эдак в половину пятого. День, который начался в полпятого, априори не может быть адекватным. Места нам достались удивительно хорошие: плацкарт, но верхняя и нижняя полки в "купе", позволим себе его так назвать. Сперва мы сидели, точно пара зомбаков, и залипали в стол, пока собирались остальные пассажиры. Потом я более-менее пришла в себя и побрела в туалет, чтобы переодеться. Вернулась - а приключения уже начались!

Пока меня не было, на боковушку рядом с нашим "купе" вписалась семья с годовалым ребенком. Вообще, по-моему, в плацкарте возят детей исключительно до трех лет. Поначалу семейство где-то бродило, и первым, что я лицезрела, была их огромная коляска, затолканная над моей верхней полкой в "купе". Вообще я туда складываю свои вещи, потому что под нижнюю полку все не влазит, ну ничего страшного, зачем мне такая роскошь, ведь дети - это же самое главное. Мы начали расстилать постели, и тут выяснилось, что с колеса коляски капает вода аккурат на край моего матраса. Ну все, подумала я, это им с рук не сойдет. Наконец семейство вернулось, и как всякое семейство с ребенком начало немедленно с ним возиться не переставая, так что нельзя было просто так подойти и вклинить словцо о коляске. Окей, подумала я, вода на колесе вроде высохла, на матрас сверху ляжет простыня. Ну допустим. Я все-таки запихнула между коляской и еще каким-то барахлом семейства хотя бы сумку с ноутбуком, чисто из вредности.

Но нет худа без добра, и уже через несколько минут наше купе озарилось солнечным лучом, облаченным в вязаный кардиган, узкие брючки, ботиночки, обвешанным пакетиками, с идеальной укладкой на пшеничных волосах. Мальчик сгрузил пакетики под свою нижнюю полку и попытался ее опустить. Не вышло. Попытался еще разок: бесполезно. Мальчик вздохнул, реснички его поникли. В итоге полку ему опустил Сева. Поезд наконец-то тронулся, семейство на боковушке улеглось спать, мальчик уселся по-турецки и включил в наушниках клубняк, я забралась на верхнюю полку и закрыла глаза. Уснуть, правда, не получилось, и я лежала в полубреду где-то до половины девятого, когда весь вагон, прицепленный в Кирове, уже, разумеется не спал, ведь в Кирове очень любят вставать спозаранку, а ребенок голосил во всю ивановскую. Вставать мне очень не хотелось, и я заставляла себя лежать с закрытыми глазами, слушая, как мальчик внизу рассказывает сладким голоском по телефону офигительную историю о вчерашнем экзамене. Так я выяснила, что мальчик учится в нашем меде на педиатра. Впоследствии испепеляющие взгляды, которые он бросал на боковушку, это подтвердили. Впрочем, мы все нет-нет да и поглядывали недовольно на семейство, ведь по статистике примерно в 100% семей, путешествующих в плацкарте, растет гиперактивный ребенок.

Наблюдать за мальчиком было одно удовольствие, вот только продлилось оно недолго, и уже в час дня, перед Нижним Новгородом, мальчик сдал свое белье. Уточним, постельное. Правда в Нижнем Новгороде мальчик, к моей радости, не вышел, зато в наше "купе" заявился четвертый пассажир, по одному виду которого стало ясно: гик. Мы поехали дальше. Ребенок пищал, стонал и ныл, мальчик с печальным выражением на личике слушал музыку, гик залипал в читалку, мы с Севой ели. Так продолжалось еще минут сорок, пока поезд не тормознул в Дзержинске, и мальчик не вышел. Предварительно он позвонил маме и трогательно расспрашивал, на каком автобусе ему добраться до дома.

Мы снова оказались в "купе" втроем, и до вечера гик занимался какими-то своими гиковскими делами, пытался даже лечь спать, что рядом с ребенком было, конечно, бесполезно. А потом дернул меня черт ляпнуть название какого-то сериала... И понеслось. Оказалось, что гик, конечно, знает все сериалы всех народов, знает, какой сериал на каком канале выходит, о чем он, сколько там сезонов, какие там герои, что там лучше: визуал или историчка. Он сука знал даже про спин-офф от "Дневников вампира". Мы пытались поддерживать беседу, но честно, было лень. К тому же, гик прекрасно беседовал сам с собой. Сам по себе он был доброжелательным и безобидным, но книжка по "Звездным войнам", которую он читал, была для меня точно знак "Осторожно, опасная зона". С тех пор и до самой Москвы, то есть до половины десятого вечера, гик комментировал каждую нашу с Севой реплику, обращенную друг к другу, и переводил это в небольшую беседу. Скорей всего, он понимал, что мы не слишком жаждем общения, а посему от его приветливости мне было вдвойне не по себе.

Впрочем, гик показался нам прекрасным, просто золотым человеком, когда в Москве, почти перед самым отправлением, у нас в "купе" появился полубомж. Это был мужик лет пятидесяти в том состоянии, когда непонятно, подвыпил он или всегда такой. У него был громкий грудной бас, заляпанные засохшей кровью штаны и огромная сумка, в которой обнаружились вполне приличные тапки. Эти тапки и стали соломинкой, за которую я мысленно ухватилась, надеясь на хоть какую-то адекватность мужика. Когда поезд тронулся, полубомж первым делом спросил, женаты ли мы и как нас зовут, после чего против нашей воли поведал душещипательную историю, что сам он из Сочи, едет в Питер, но с прямого поезда его ПОЧЕМУ-ТО ссадили менты. Ну да, он кается, что пил водку, но ведь у него дядька умер, рак сожрал, он его поминал. Сам-то он грек, как же так можно. Ну даааа - поддакнули мы. Вечер становился все интереснее. Затем мужик спросил, откуда мы едем и, узнав, что из Кирова, сразу приободрился: он-де служил под Кировом, и называть Киров надо не Кировом, а Вяткой, и вообще вятчане пришли на эту землю еще до 11 века. Все это время я жевала сыр и думала "Эээээээ?". Я вообще человек воспитанный и сдержанный, и зачастую это играет со мной злую штуку. Я из вежливости поддерживала диалог с мужиком вместе с гиком, который свешивался с верхней полки, и в какой-то момент к нам подсел отец семейства с боковушки.
- Я извиняюсь, что прерываю вашу светскую беседу, - начал он, - но кто не знает, у меня тут спит ребенок. Если он проснется, все очень расстроятся.
- Простите, простите, я не буду, - тут же ответил полубомж.
- А больше всех расстроюсь я, - грозно закончил мужик, но эффект заготовленной фразы, прерванной мужиком, получился уже не таким внушительным.
После этого мне стало даже стыдно, что я забыла про орущее нечто на боковушке и поддерживала с полубомжом разговор. Да и вообще чего мне неймется? Сидела бы сыр свой жевала, так нет же, надо с бомжами побазарить.

Вскоре после этого я забралась на верхнюю полку, утешая себя, что завтра в шесть утра мы наконец-то приедем. Ценные вещи я, на всякий случай, положила рядом с подушкой. Сладкий сон мой продлился недолго. Ровно в полночь ребенок завопил так, словно оба родителя резали его саблями. Мы с гиком дружно заворочались на верхних полках, завздыхали и закряхтели. Думаю, что весь вагон в этот момент делал и думал одно и то же. Я с трудом соображала, что происходит, к тому же лежала без очков, но по силуэтам поняла, что семейство, кажется, выходит еще до Питера. "Ура!" - слабо обрадовалась я и, пока ребенка носили в туалет, отрубилась. Следующее, что помню: то ли во сне, то ли наяву до меня доносится голос Севы, обращенный к мужику с боковушки, я подрываюсь, высовываюсь с полки, молча хватаю свой ноут, зажатый наверху между коляской и другим семейным барахлом, втаскиваю его к себе на полку и мгновенно засыпаю. Надеюсь, мужик был достаточно сбит с толку моим поведением.

В пять утра, за час до прибытия, меня разбудил любезный толчок проводницы. Конечно, ведь порядочному пассажиру нужен час, чтобы сдать белье, надеть штаны и свалить нахер из этого поезда. Семейство с боковушки исчезло, вместо них появились две тетки, и это был первый раз на моей памяти, когда я обрадовалась теткам в поезде. За утренним чаем (что ж еще делать целый час) полубомж предупредил нас, что в кировские лагеря лучше не попадать. Обязательно приму к сведению. Без десяти шесть поезд Ижевск - Санкт-Петербург причалил к Ладожскому вокзалу, и я, любезно распрощавшись с гиком и полубомжом, покатилась вслед за Севой на выход.

Я жива, я доехала. Привет, Питер