У этой истории было много названий: "Новогоднее курево", "Няшечка маняшечка", "Романтика блин", "Один раз не пидорас" и "Улыбка Чеширского кота". Выбор был непростым, но все же "Улыбка Чеширского кота" победила.
Небольшой оридж как результат январской прокрастинации)
Автор: Ania-IVO
Название: Улыбка Чеширского кота
Рейтинг: R
Жанр: Slash, Humor, Romance
События: Наше время, Повседневность, Чистая романтика
Саммари: Что если ты продавец в торговом центре и твое единственное развлечение - поглядывать исподтишка на красавца охранника, который дежурит возле эскалатора? Ну не так чтобы глазеть, а аккуратно, с безопасного расстояния...
Откуда ж Алексу было знать, что в этот день все пойдет наперекосяк?
предыдущие главыГлава 1
Эта незатейливая история приключилась с Александром Константиновичем Илларионовым перед Новым годом, когда в городе, где он родился и вырос, вовсю шли приготовления к празднику. Впрочем, понять это могли только коренные жители городка, ведь кипучая активность их душ внешне почти никак не выражалась: по узким улочкам, едва ли освещенным тусклым грязно-желтым, под стать снегу, светом фонарей, бродили не торопясь хмурые, укутанные, а потому как будто раздувшиеся люди; в темноте каждый из них был немного похож на главных героев малобюджетных фильмов о зомби, и если вы наивно подумали о тех главных героях, что стоят с пушками наперевес, то вы весьма заблуждаетесь.
Самым праздничным местом в городке, помимо площади, которую украсили синими гирляндами и ледяными лабиринтами, был, конечно, торговый центр. Главная городская достопримечательность, торговый центр мог похвастаться обширнейшим собранием увлекательных историй, если бы внезапно превратился в писателя. Здесь жители городка знакомились, назначали свидания, ссорились, мирились, делали предложения руки и сердца, покупали платья и костюмы на свадьбу, выбирали с детьми между бородинским и дарницким хлебом — словом, торговый центр походил на город в миниатюре, этакий город N, в котором для полной гармонии не хватало только парикмахерской и похоронного бюро.
Из привычных серости и неуюта, подкрепленных обледенелыми тротуарами и кусающим щеки морозом, горожанин, едва шагнув за широкие прозрачные двери торгового центра, попадал в царство света, королевство тепла, государство приветливости и доброжелательности. Американские рождественские песни, еловые венки, католические инсталляции и прочие атрибуты заграничного праздника пробуждали в горожанах совершенно российское новогоднее настроение, а запах мандаринов, вмешанный в дурманящую смесь ароматов из «Л’Этуаля» и «Lush», мог вскружить голову суровейшему и скучнейшему банкиру, хотя, конечно, на его лице, как и на лицах всех прочих вдохновленных покупателей, не дрогнул бы ни один мускул.
Александр Константинович Илларионов по долгу службы был хорошо знаком с атмосферой праздника и радужного настроения, хотя сам как будто давным-давно перестал их чувствовать и в свои двадцать три года был точно старый дед, что с утра волочет грохочущие кости из дома, а вечером — в дом. Господин Илларионов и не думал, что какое-то интересное событие вдруг коснется его примитивной жизни, но ведь Новый год на то и существует, чтобы случались чудеса.
Тем утром Александр Константинович вошел в торговый центр, совершенно не замечая праздничного убранства, цветных огней и голоса Синатры, без умолку повторявшего Let it snow, let it snow, let it snow…. Не отрывая головы от пола, господин Илларионов прошел мимо закрытых отделов, застывшего эскалатора и хмурой уборщицы в синем фартуке, которая буркнула ему вслед нелитературное словцо, остановился возле громоздких светло-серых жалюзи, закрывавших вход в магазин подарков, вздохнул и — полез в портфель за ключами. К сожалению, наш герой пока что был не господином, а продавцом с графиком два на два, и звали его не по имени-отчеству, а просто-напросто — Алекс.
Сбросив пуховик в угловую каморку, скрытую бабушкиной шторой, которая отлично вписалась в общую креативно-хипстерскую атмосферу магазинчика, Алекс включил рабочий ноутбук, запустил плеер, и уже через минуту из колонок полилась правильная музыка — то есть такая, которая уводила Алекса в меланхолические рассуждения о вечном, а обычным гражданам, заглянувшим сюда в поисках купить-подарок-и-отвязаться, навевала чудовищную скуку. Вообще Алекс с радостью зажег бы на полках и столе толстые свечи и выключил свет. Жаль, что рабочий процесс этого не предусматривал. Да и читать неудобно, темно.
Время сегодня шло поразительно медленно, словно знало, что случится нечто интересное. А вот Алекс этого еще не знал и потому с короткими вздохами поглядывал на огромные круглые часы-будильник, которые из-за цены в три тысячи рублей были обречены вечно прозябать на полке. Алекс был этому даже рад, ведь со своей близорукостью мог доверять только циферблату с пятидесятисантиметровым диаметром.
Несмотря на праздничную суматоху, покупателей в магазинчике подарков было ровно столько же, сколько в любой другой день. Они могли с полчаса бродить между полками, придирчиво поглядывая на подушки-антистресс, воздушные шары и пьяные шашки, но в итоге почти все покупали лишь хлопушки да календари. Алексу не составляло труда вычислить посетителя, настроенного на крупную покупку, и таких обычно была пара человек в день. Посему уже через полчаса после начала рабочего дня Алекс положил на колени книжку и углубился в чтение. Он бы мог устроиться поудобнее, включить настольную лампу и выложить книжку на стол, но ему было совестно — не потому, что кто-то застанет его за посторонним делом, а потому, что стыдно дожить до двадцати трех лет, не прочитав «Три товарища» Ремарка. По крайней мере, так думал сам Алекс.
Читал он всегда много и с удовольствием. Книжные миры затягивали его, точно водоворот или болотная трясина, в зависимости от того, нравилась Алексу книжка или нет, но неизбежно из раза в раз чтение оборачивалось для него полным погружением на долгие-долгие часы. На работе хотя бы маленькая часть сознания должна была следить за реальностью, а потому Алекс с большой неохотой периодически отрывал взгляд от тонких страничек и поглядывал на некрасивых хмурых посетителей. Если бы от мелкого шрифта не уставали глаза, Алекс бы наверняка забывал это делать. Но кроме книжки, было у юноши еще одно развлечение, которое раскрашивало бессмысленное рабочее времяпрепровождение яркой радугой. Вот и сегодня очки на минус три показывали Алексу не только застуженных горожан, но еще и охранника, который, как обычно, зевал возле эскалатора и лениво перекатывал в руках рацию.
Алекс знал об этом охраннике все, что можно выяснить в замкнутом пространстве торгового центра, подглядывая и подслушивая. Его звали Сергей, ему было двадцать восемь лет, недавно развелся и иногда навещал двухлетнюю дочь, жил один, ездил на старой «Ниве Шевроле», когда-то работал в ОМОНе и сводил с ума всех продавщиц, точнее, менеджеров зала, своим искрометным чувством юмора. И еще он был красив. Чертовски, запредельно, сумасшедше красив. Настолько красив, что смотреть на него Алексу было просто больно. Но еще больнее нашему герою было оттого, что Сергей совершенно не знал о собственной красоте. Он был довольно высок и мускулист, широк в плечах, с длинными стройными ногами и восхитительной задницей. Но к несчастью, все это Алекс видел лишь в своих фантазиях, ведь на деле крепкое тело было облачено либо в черную униформу, либо в неказистые свитера, жеваные застиранные штаны и грязные ботинки. Шикарные лощеные светло-русые волосы Сергея, едва отрастая, нещадно сбривались машинкой так коротко, что издалека он казался почти что лысым. Красивое, четко очерченное лицо было все время искажено хмуростью и печалью, из-за чего широкая линия челюсти казалась еще строже, а ровные прямые брови грозно нависали над прекрасными карими глазами, в которые Алекс мог бы смотреть бесконечно, если бы хоть раз отважился заговорить с Сергеем. К сожалению, эти двое были даже незнакомы.
Стрелять глазами в сторону Сергея было любимым развлечением Алекса помимо чтения. Раньше охранник стоял возле выхода, а потому видеть его можно было только утром и вечером, отчего эти моменты были особенно сладкими: оглядеть его всего, пока не видит, быстро опустить взгляд, втянуть голову в плечи и прошмыгнуть мимо с теплотой в груди и туповатой улыбкой на губах. А потом представлять, что он где-то тут, поблизости, ходит вперед-назад со своей задницей — то есть рацией — хмурится, бурчит что-то себе под нос... А сейчас, под Новый год, администрация торгового центра наняла еще несколько охранников из-за повышенной террористической угрозы, хотя, конечно, все понимали, что куда-куда, а в маленький городок, затерянный на карте России, террористы точно не поедут. Да и приедь они сюда, до торгового центра им точно не добраться: света на улице нет, а дороги такие сколькие, что непременно по пути грохнешься и подорвешься на своей же бомбе. В общем, теперь прекрасный Сергей работал возле эскалатора, прямо напротив магазинчика Алекса, и юноша мог беспрепятственно смотреть то в книгу, то на посетителей, то на охранника. Или даже одним глазом в книгу, а другим — на Сергея. Мы не станем винить нашего героя в этой слабости, ведь упражнения для глаз полезны.
Довольно странно, но покупатели сегодня были еще менее активны, чем обычно. С одной стороны, Алекс этому радовался, ведь ничто не отвлекало его от важных дел, но с другой стороны, владелец магазинчика уже намекнул однажды, что у Кристины, второго продавца, выручка за день гораздо больше, а потому Алексу стоит иногда выходить из-за прилавка и помогать покупателям. Иначе говоря, стать одним из тех продавцов-консультантов, которые последуют за вами в преисподнюю и не отстанут, пока вы не «определитесь с выбором». Алекс по своей натуре был человеком скромным и понимающим, поэтому великодушно жертвовал репутацией в глазах Анвара Мухамедовича ради комфорта покупателей, которым, судя по суровым лицам, не нужна была консультация вообще ни в чем.
Размышляя над этим всем, Алекс неожиданно заметил на себе беглый взгляд со стороны эскалатора. Взгляд этот походил на ласковое касание лазерного меча, так что юноша мгновенно встрепенулся и стрельнул глазами на Сергея, но тот как ни в чем не бывало переминался с пятки на носок. И вот тут Алекс, чуть забывшись, допустил ужаснейшую стратегическую ошибку: задержал на Сергее взгляд, пытаясь понять, действительно ли охранник мог на него смотреть. Как известно, некоторые люди чувствуют, когда на них смотрят и, разумеется, Сергей был из их числа. Алекс попытался непринужденно перевести взгляд на эскалатор и вывески магазинов, но было уже слишком поздно. Его засекли.
Судя по огромным часам, до конца рабочего дня Алекс успел бы раз шесть сгореть со стыда. Может, Сергей просто не обратит внимания? В конце концов, многие люди на него смотрят. И не только те, которые втайне хотят повиснуть у него на шее. А сколько людей на него сзади пялятся, вообще не пересчитать! Ну конечно, он не придаст этому значения. А может, лучше, чтобы придал? Тогда дело сдвинется с мертвой точки и...
— Эй, пацан.
О господи, ну все.
Алекс медленно поднял от книги взгляд. Сергей стоял, навалившись на стол, и совершенно нахально разглядывал нашего героя непозволительно прекрасным карим взором. Он был настолько близко, что Алекс смог бы разглядеть его лицо даже без очков.
— П-привет, — выдавил юноша, комкая под столом книжку.
— Случилось чего? — спросил Сергей. Голос у него был приятный, можно сказать, мягкий. Было похоже, что он настроен доброжелательно. Уголки его спелых губ иронично улыбались.
— Н-нет, — пискнул Алекс. — Все в п-порядке.
— Я думал, у тебя тут проблемы. Ты как-то испуганно на меня поглядывал весь день.
Весь день?! О боже! Боже! Боже, какой позор! Нужно куда-то деться, нужно сбежать, нужно срочно помочь той старушке в углу доломать робота. Так и знал, что добром это не кончится, так и...
— Алло, слышишь? — Сергей щелкнул пальцами перед лицом Алекса. — Может, покурить сходим?
— Я не курю, — шепнул юноша.
— Тебя как зовут-то хоть?
— А-алекс.
Сергей нахмурился, выждал внушительную паузу и переспросил:
— Леша?
— Александр. Саша. Неважно, — быстро пролепетал Алекс. Ему казалось, что все его внутренности сбежали в теплые страны, оставив одну только напуганную пустоту, а в черепной коробке поселился неваляшка с кретинской улыбкой, который раскачивался из стороны в сторону с видом: «Ну извини, брат, это все, чем я могу помочь».
Сергей тем временем начал оглядывать юношу с настороженным интересом.
— Какой-то ты чудной, Саня. Ну ладно, если что, я у эскалатора.
— Ага. Да. Спасибо, — промямлил Алекс.
Сергей легко оттолкнулся от стола и направился обратно к эскалатору, оставив после себя почти осязаемую вибрацию возбужденного воздуха. Алекс откинулся на спинку стула, длинно и шумно выдохнув. Руки у него тряслись. Он был бесконечно счастлив.
Глава 2
На следующую смену Алекс пришел подготовленным: новенькие густо-синие джинсы идеально заниженной посадки и теплая клетчатая рубашка, купленная в соседнем более крупном городе, куда периодически наведывалась вся молодежь населенного пункта N, убежденная, что билет на электричку — это чудесный пропуск в мир высокой моды. На ногах у Алекса красовались дорогущие зимние ботинки на толстой подошве, а привычную черную оправу юноша сменил на красную, купленную только вчера на волне эйфории от знакомства с Сергеем. До работы пришлось доехать на такси, чтобы не застыть в легкой куртке насмерть и не испортить под шапкой уложенные гелем волосы, из-за которого они сменили цвет с каштанового на темный шоколад. Совершенно не жалея о ста рублях, потраченных на такси, Алекс сидел теперь в своем магазинчике и старательно изображал небрежную леность. Подперев щеку ладонью, юноша чертил карандашом замысловатые узоры в тетради, где следовало писать о купленных в течение дня товарах и их цене, а краем глаза поглядывал на Сергея, который, точно так же, как в прошлый раз, прогуливался возле эскалатора. «Ничего-ничего, — думал Алекс, — лиха беда начало». Наш герой был убежден, что новый образ сделает свое дело, хотя мама вчера не особо приветствовала странную красную оправу, которую Алекс зачем-то выпросил себе на Новый год.
Ждать пришлось недолго: буквально через полтора часа после начала рабочего дня (неслыханно быстро для того, кто оставался незамеченным полгода!) Алекс заметил взгляд со стороны эскалатора и будто нехотя поднял голову от тетради. Сергей приветственно кивнул, махнул рукой и даже — вот это да! — улыбнулся. Алекс был просто на седьмом небе. Ему хотелось прыгать по магазину, точно символ наступавшего 2016 года, бросать в воздух деньги из кассы и кружиться в танце с надувным штурмовиком, который уже вторую неделю вызывал презрительные взгляды покупательниц категории 40+. В душе нашего героя бурлило столько эмоций, что для их обуздания потребовались все силы, и Алекс, пытаясь загасить невидимые фейерверки, забыл помахать Сергею в ответ или хотя бы кивнуть. Он вообще ничего не сделал. Со стороны казалось, что молодой человек вдруг окаменел.
Разумеется, такая реакция, точнее, полное ее отсутствие, показалось Сергею странным, и он тут же направился в сторону магазинчика подарков. На такое скорое приближение второй части прекрасной муки наш герой не рассчитывал и с радостью спрятался бы под стол или юркнул бы за бабушкину штору в подсобку, обрети он вновь чудесную способность шевелиться.
— Здорово, — весело сказал Сергей, хлопнув ладонью по крышке стола, за которым сидел Алекс. От неожиданности юноша вздрогнул. — У тебя тут все нормально?
— Д-да, — запнувшись, выдохнул Алекс. Как-то слишком уж получалось похоже на прошлый раз.
— Ты с таким лицом сидишь, будто тебе кто яйца под столом держит.
— О, это, я, нет, то есть... — затараторил Алекс, и с каждым словом лицо его краснело на один тон. — Все хорошо. Да.
Сергей кивнул и молчаливо оглядел Алекса, точнее, верхнюю его часть, видимую над столом.
— Новые? — он указал пальцем на очки, и Алекс машинально ощупал оправу от ушей к вискам.
— Да, новые, — промямлил он. — Вчера купил.
— Прикольные, — Сергей ухмыльнулся. — А зачем красные?
«Чтобы с цветом лица сливались, — промелькнуло у Алекса в голове. — Ой, какой же я идиот!»
— Ну... необычно. Красиво.
— А, — крякнул Сергей. — Понятно.
— Нет-нет, не понятно! — поспешно вскрикнул Алекс, так что посетители магазинчика даже полуобернулись в недоумении. — Я имел в виду, что это просто... ну... девчонкам нравится, да. Я не то чтобы модой увлекался или прихорашивался, ну в общем...
— Да я понял, Сань, забей, — засмеялся Сергей. — Чего ты такой напряженный? Тебе лет-то сколько?
— Двадцать три, — как-то пристыженно сказал Алекс. — Я закончил летом универ, работы пока нет, я культуролог по образованию, ну то есть я не то чтобы как баба, я просто только туда по баллам проходил, — «Боже, ну что я несу?!» — В армию не хотелось.
— А сейчас ты почему не в армии? — спросил Сергей после завершения короткой исповеди.
— По состоянию здоровья.
— И чего болит?
— Г-глаза, — почти шепнул Алекс, до того строгим был красавец Сергей.
— А что, у нас слепых перестали в армию брать? Сколько у тебя минус?
— Я...
Но в этот момент Алекса спасла покупательница, которая бесцеремонно влезла в разговор громким «Молодой человек, можно вас?» и избавила нашего героя от унизительных оправданий. На самом деле дедушка Алекса работал в военкомате уже очень-очень давно и, хотя сам всей душой рдел за русскую армию, мольбам жены и дочери противостоять не мог.
С каким-то неистовством Алекс объяснял посетительнице, как работает летающий будильник. Женщина выглядела напуганной и, кажется, была готова купить что угодно, лишь бы этот продавец не укусил ее и не заразил своим бешенством. В какой-то момент Алекс, чувствуя, что еще немного, и в летающий будильник превратится он сам, вдруг почувствовал, как к его талии прикоснулась широкая горячая ладонь, и голос, строгий, но почему-то и нежный, проговорил ему почти в самое ухо:
— А в армии, Сань, отслужить надо. Это наш долг мужской.
— Я отслужу, да, — закивал Алекс и зачем-то добавил: — Спасибо.
А дальше Сергей сказал слова, которых наш герой уж совсем не ожидал и от которых будильник вдруг вырвался из его рук и вспорхнул, воочию демонстрируя свои способности.
— Я к тебе на обеде еще зайду.
И легонько похлопав оторопевшего Александра по плечу, охранник невозмутимо вернулся на место службы.
Работать после такого, само собой, было невозможно, поэтому Алекс нервно комкал в руках книгу и с замиранием сердца думал о надвигавшемся обеде. Официального обеда в торговом центре не было, но в промежутке с часу до двух многие продавцы отправлялись перекусить. Алексу в его состоянии обедать не стоило, и он просто ждал неизбежного, изо всех сил стараясь не выдать себя покупателям.
Сергей действительно заглянул около двух часов, но теперь Алекс был готов к встрече и казался самому себе уверенным, расслабленным и легко ведущим непринужденную беседу, хотя Сергей по-прежнему видел лишь запуганного мальчика, который боялся его по каким-то совершенно непонятным причинам. После ухода Сергея Алекс едва ли мог вспомнить содержание их диалога. Было что-то про плохие дороги, вечерние пробки, холод, Анжелу из обувного, буфера, то есть опять же про Анжелу. Или это относилось к Вике из «Л’Этуаля»? В любом случае, повышенный интерес Сергея к противоположному полу и желание обсудить прекрасную половину работников торгового центра неприятно поцарапали уязвимые чувства Алекса. Впрочем, сдаваться наш герой и не думал. Вот только какие еще шаги можно предпринять кроме покупки новой оправы, юноша пока не знал.
В десять вечера, когда торговый центр закончил работу, Алекс отправился домой. Путь был не слишком дальним, около получаса пешком. Впрочем, подавляющее большинство расстояний в городе укладывались или в полчаса пешком, или в десять минут на машине. Водители общественного транспорта, по всей видимости, плохо ориентировались в темноте — иначе как объяснить тот факт, что после заката автобусы резко исчезали — так что у Алекса не было иного варианта, кроме как воспользоваться своими родными двумя, чтобы добраться до родительского гнезда. Своего гнезда у юноши, к сожалению, пока не было.
Путь пролегал вдоль освещенной улицы, что не могло не радовать Алекса, который искренне жалел тех, кто отправлялся домой по дворам. Конечно, существовала развозка, но было неудобно просить Николая Валерьевича гнать «Газель» в сторону, где из всего персонала жил только Алекс.
Мороз нагло забирался под тонкую куртку. Шапку Алекс тоже почему-то не надел, она некрасиво оттопыривала правый карман, точно у школьника, который храбрился назло маме. Ночь намечалась студеная, и юноша невольно ежился, пряча ладони в рукава. Так скакал сегодня утром с джинсами, рубашкой, оправой и гелем для волос, что совсем забыл про перчатки.
Неожиданно до Алекса сквозь стылую холодищу добрался шорох шин, а полумрак проезжей части вдруг раскрасился мягким белым светом. Рядом с юношей на пустой узкой дороге притормозила серебристая «Нива Шевроле».
Алексу было очень холодно, а потому он не сразу сообразил, что происходит. Только когда пассажирская дверь приоткрылась и голос Сергея весело сказал: «Залезай!», Алекс почувствовал прилив горячего волнения, который подтолкнул его одновременно и к машине, и от нее. С одной стороны, был Сергей, прекрасный, мужественный Сергей, само присутствие которого глушило в Алексе всякую адекватность. С другой стороны, были темная зимняя ночь и полчаса пешком по снегу. Предстоял выбор между психическим и физическим благополучием. И Алекс выбрал в пользу второго.
— Привет, — он попытался улыбнуться, садясь в машину. Получилось как-то не очень.
— Ты всегда так шастаешь в одиночку? — спросил Сергей, отъезжая от обочины. — Тебе куда?
— Прямо, — Алекс подул на закоченевшие пальцы, чтобы скорее расшевелить их и протереть запотевшие очки. Позорище какое-то.
— Ты на развозке, что ли, не ездишь? — Сергей, кажется, не замечал борьбы своего пассажира с пальцами и стеклами очков. Ну или делал вид, что все в порядке, а про себя, конечно, посмеивался.
— Мне недалеко, — робко ответил Алекс, кое-как вернув себе видимость.
— Далеко не далеко, а в такую погоду нос на улицу лучше не показывать, — Сергей выехал на перекресток и, ничего не спросив, повернул налево.
— Как ты узнал, что мне налево? — удивленно спросил Алекс, тут же испугавшись, не слишком ли это глупый вопрос.
— Ну так я с людьми общаюсь в магазине. Разное знаю, — и повернув к Алексу голову, Сергей вдруг подмигнул с веселой и даже нахальной улыбкой. У Алекса так и сердце рухнуло. Неужели он в курсе всего? Да нет, невозможно. Алекс ни с кем на работе не откровенничал. Не болтал. Да вообще не разговаривал. Хотя он же знает о дочке и бывшей жене Сергея, почему бы Сергею не знать... Ох, от этого всего голова может лопнуть!
— У тебя тут... мило, — зачем-то сказал Алекс, чтобы сменить тему, хотя «Нива Шевроле» была антиподом определения «мило». В салоне было душно и пахло дешевым ароматизатором-елочкой, которая болталась на стекле заднего вида. В приборную панель была вделана старая магнитола, рядом с ней помещалась маленькая иконка. Дверца бардачка все время приоткрывалась, и Алекс в тусклой подсветке мог видеть какие-то желтые мятые бумаги, гаечный ключ, пачку сигарет и всякий хлам типа ошметка изоленты и грязного полиэтиленового пакета.
— Сейчас направо? — на очередном перекрестке спросил Сергей.
— Да. Слушай... — начал вдруг Алекс, тут же поняв, что вообще-то не придумал следующую реплику.
— М? — отозвался Сергей.
— А ты... эм... ты далеко живешь? То есть, может быть, тебе неудобно...
— Пф, перестань, — отмахнулся Сергей. — Меня дома никто не ждет. Подумаешь, задержусь на пятнадцать минут. Велика беда. Ты ж рассыплешься, если пешком пойдешь.
На самом деле Алексу очень хотелось узнать, откуда такое внимание и даже забота, но напрямую спрашивать об этом однозначно было нельзя.
— Вот мой дом, — Алекс ткнул пальцем в мрачную хрущевку, стоявшую торцом к проезжей части. — Не заезжай, увязнешь там в сугробе.
— «Нива» не увязнет, — отрезал Сергей, круто выворачивая руль направо, и почему-то от этих слов Алекс сразу согрелся.
Автомобиль остановился у подъезда, двигатель заглох, фары выключились, и абсолютная тишина, вдруг накрывшая Алекса, показалась чудовищной.
— Замерз? — спросил Сергей. Голос его был уютным, теплым, так бы и сидеть здесь, рядом с этим голосом, с ним самим... — Если завтра работаешь, я могу тебя снова подвезти.
— Да я вообще-то... — начал было Алекс, но тут же осекся и впервые посмотрел Сергею прямо в глаза. — Да, давай.
Сергей смотрел на него, чуть улыбаясь, и Алекс не мог понять, то ли это его дежурная улыбка, то ли...
— Ну я пойду, — быстро сказал юноша, боясь, что фантазия вконец разыграется.
— Теплее завтра одевайся, — как ни в чем не бывало посоветовал Сергей, так что Алекс послушно кивнул и разом осипшим голосом выдавил:
— Хорошо...
И помявшись, добавил:
— Ну до завтра...
— Пока, — весело отозвался Сергей.
Выпрыгнув из машины, Алекс чуть ли не бегом заскочил в подъезд, взбежал на площадку между первым и вторым этажами, где находились почтовые ящики, и долго-долго стоял, прижавшись лбом к окну, пытаясь избавиться от мыслей о прожигающем насквозь взгляде прекрасных карих глаз и перестать думать о том, что значили выключенный мотор, погасшие фары и улыбка Чеширского кота.
Проснувшись следующим утром, Алекс вдруг увидел мир чуть ярче, чем прежде. Сперва юноша приписал эту перемену солнцу, которое, должно быть, светило сильнее обычного, но затем вспомнил, что сейчас половина седьмого утра и светит вовсе не солнце, а пять лампочек люстры, заботливо включенные мамой, чтобы любимый сын не проспал любимую работу. Затем Алекс решил, что все дело в очках, которые он еще не надел, однако, став четче, мир вокруг, точнее, скромная его часть, ограниченная стенами комнаты Александра, не утратил необычную яркость. Только тогда юноша понял, в чем дело. И тут же натянул одеяло до самого подбородка, блаженно зажмурившись. В груди разлилось весеннее тепло. Зарыться носом в подушку и больше никогда не вылезать из постели хотелось так же сильно, как в мгновение ока очутиться в торговом центре.
Все в этот день приносило Алексу радость: и бабушкина каша, и чистка соли с носков ботинок, и путь сквозь темный заснеженный городок, где было так тихо, словно лишний шум мог навлечь на жителей беду. Алекс озирался по сторонам, как ребенок, и привычные картины казались вершиной искусства, чудесной предновогодней сказкой: вот придорожный фонарь проливает лучистый оранжевый свет на запорошенную снегом дорогу, и снежинки мягко кружатся, осыпаясь. А вот дети тащат в школу лыжи и, пыхтя, крючась под тяжестью ранцев, вдруг заливаются хохотом и пускаются наперегонки. Над проспектом протянулись новогодние гирлянды и, чуть качаясь на ветру, посверкивают голубыми огоньками. И так тихо-тихо, точно в ожидании чуда. Алексу хотелось замереть, затаить дыхание, он был уверен, что стоит лишь немного подождать, и непременно услышишь перезвон колокольчиков, все ближе и ближе...
Жаль, что на узкой пешеходной дорожке, протоптанной в центре погребенного под снегом тротуара, останавливаться было нежелательно.
Выручка за этот день превысила самые высокие показатели напарницы Алекса Кристины. Юноша ни разу не присел за книгу. Он перебегал от одного клиента к другому, здоровался, обхаживал, помогал выбрать именно то, что нужно. «Вам на День рождения или Новый год?», «Это друг или приятель?», «А для мамы у нас есть кое-что особенное». Со всеми он был мил и приветлив, ко всем находил подход, и покупатели в ответ с радостью уносили из магазинчика праздничную бессмыслицу. Оказалось, что продавец может быть не только дотошным, но и внимательным и чутким, и Алекс с равным энтузиазмом рассказывал компании закадычных друзей о наборе для шуточного покера и подбирал фотоальбом будущим молодоженам. В этот день он любил весь мир — пестрый, шумный, звонкий, искрящийся предвкушением Нового года и Нового счастья.
А все потому, что после работы возле торгового центра Алекса снова ждала серебристая «Нива Шевроле», и обладатель самых прекрасных глаз цвета кофе с корицей улыбался ему тепло и загадочно, словно между ними была магическая связь, вдруг возникшая по прихоти сказочного мудреца и мановению его волшебной палочки.
И все же, как бы ни был счастлив Алекс, внутри него таилась тревога, ведь загадочность Сергея не только привлекала, но и настораживала. В самом деле, прежде юноша был уверен, что охранник настоящий образчик суровости, неподкупный страж порядка, крепкий — во всех отношениях — оплот традиционных ценностей, и в общем-то внутри торгового центра Сергей был именно таким. Ни у кого не возникало сомнений в мужественной суровости бывшего омоновца, который, хоть и подмигивал девчонкам из магазина «Стильная штучка» с хитрой полуулыбкой, мог без колебаний задержать пьяного посетителя магазина и, крепко взяв его за локоть, выпроводить на улицу. Алекс сам стал свидетелем такой сцены и целых две минуты, пока Сергей разбирался с шатающимся гопником, даже не дышал, не зная, чего хочет больше: чтобы с Сергеем ничего не случилось или чтобы он когда-нибудь так же крепко взял за локоть его самого.
Зато под покровом темноты, в тусклом, словно тлеющем свете салона «Нивы Шевроле» Сергей казался другим, и Алекс изо всех сил отгонял тщеславные мысли, что это он причина таких перемен. Сергей словно расслаблялся, без конца шутил, рассказывал истории своего полицейского прошлого, которые Алекс слушал вполуха, потому что было вполне достаточно одного лишь его бархатистого, как урчание кота, голоса. Они доезжали до хрущевки, где жил Алекс, сидели какое-то время в машине с выключенными фарами, и каждый раз юноша готовился, что вот сегодня точно что-то случится, что-то такое — важное, бесповоротное. Но Сергей улыбался все так же лукаво и таинственно, прощался и под раздосадованным взглядом Алекса, который стоял ежась у подъезда, перемешивал колесами «Нивы» рыхлый снег. Бесповоротного не случалось. Сергей уезжал. После, уже засыпая, Алекс неизменно пытался понять, чем заслужил его внимание и что означает такое его поведение, но в конечном итоге, как и Скарлетт О’Хара, решал: я подумаю об этом завтра.
Завтра будет новый день.
Глава 3
Алекс никогда не замечал за собой экстрасенсорных способностей, но если дело касалось празднования Нового года, мог без труда и с точностью до минут предсказать, что произойдет в ночь с тридцать первого декабря на первое января. В отличие от буржуйских стран, в России Новый год всегда был семейным праздником, и отмечать его нужно было не где-нибудь, а в кругу семьи. По крайней мере, такого мнения придерживалась бабушка Алекса, а бабушку с ее слабым здоровьем не стоило лишний раз расстраивать глупыми заявлениями типа желания встречать Новый год не дома. Да и сказать по правде, у Алекса была лишь пара-тройка друзей, а они ежегодно практиковали праздничную попойку и отключку, так что присоединяться к ним у юноши не было особого желания. Поэтому застолье в кругу семьи под неизменный «Голубой огонек» и такие же неизменные причитания «Ох, Сашеньке пора бы жениться» замаячило на горизонте жизни Алекса примерно после гимна в начале теперь уходящего года.
С самого утра в квартире творилось что-то невообразимое. Алекс с папой по очереди носились между продуктовым магазином и домом, точно сдавали норматив по челночному бегу, мама и бабушка устроили на кухне настоящий кабинет зельеварения, судя по булькающим звукам и громким раздраженным возгласам. И только дед не участвовал в общей мешанине и преспокойно смотрел «Шурика», «Иван Васильевич меняет профессию», «Иронию судьбы», вторую часть «Иронии судьбы», начало «Новогодней ночи на Первом» и даже не заметил, как между ним и диваном появился стол с едой и все расселись, разнаряженные, как в последний путь.
Алексу хотелось поскорее услышать бой курантов, гимн и со спокойной совестью отправиться к себе в комнату. Предновогоднее шоу по телевизору и застолье сделали все, чтобы умертвить праздничное настроение, хотя вот родня в этот раз держалась лучше обычного. Было уже почти одиннадцать, когда началась самая прекрасная, конечно, в кавычках, часть застольных бесед.
— А вот Саша у нас все один да один, — вздохнула бабушка. — Давно пора девочку найти.
— Да есть у него девочка, — прокряхтел дед. — Просто рассказывать не хочет, да, Санек?
— Да отстаньте вы от ребенка, — встряла мама. — Положить тебе салат, Сашунь? Чего ты такой грустный сидишь?
— Какой он ребенок! — раскатисто протянул отец. — Здоровый мужик! Двадцать четвертый год! Сопли сидит жует целыми днями, шарами воздушными торгует! Лучше б работу нормальную нашел и женился уже! Так и помрем без внуков! Слышь, Сань? Дело я говорю или нет?
Алекс не любил, когда его называли Саня, Санек, Сашенька, Санчо, Сашка, Шурик, Шурасик, Саха, Сашура или Алексашка. Нейтрально относился к имени Саша. И любил, когда его называли Алекс или Александр.
— Я найду работу, пап, — пробубнил он, ковыряясь праздничной вилкой в праздничном оливье. — У меня такая специальность...
— Бабская.
— Перестань, — шикнула мама.
— А что, не прав я, что ли? — отец взмахнул руками. — Кто он там? Культуролог? Это что вообще за фигня? Книжки сидит читает, даже лампочку поменять не может. Мужик, называется. Ты хоть знаешь, как ключ на пятнадцать выглядит?
— Тост! — воскликнул дед, поднимаясь с дивана. — У всех налито? Давайте, значит, чтобы в новом году было здоровье, самое главное, счастье, не болели чтобы...
Алекс тоскливо потянулся за рюмкой, в которой плескалось красное вино, привезенное летом из Геленджика в пузатых пластиковых бутылках и, когда дед закончил свой не очень складный тост, чокнулся с ним, мамой, папой и бабушкой. Нападки со стороны отца были для Алекса обычным делом. Обижаться не стоило. Он ведь и правда не знал, как выглядит ключ на пятнадцать.
— И чтобы в новом году мы меньше ссорились, — добавила мама, выразительно взглянув на мужа, прежде чем отпить южного вина. — И чтобы....
— САНЯ!!!
Алекс поперхнулся. Вопль изошел от окна.
— САНЬ!!!
Над столом повисло гробовое молчание.
— САНЯЯЯЯЯ!!!
— Это тебе? — полушепотом спросила мама.
Алекс осторожно поставил рюмку на стол, словно боясь привлечь лишнее внимание, хотя и без того к нему обратились взгляды всех сидящих. Так орать могло только Чудовище Виктора Франкенштейна, поэтому Алекс очень надеялся, что оно не к нему.
Впрочем, интрига развеялась, едва только Алекс выглянул в окно и к своему ужасу увидел стоящего во дворе Сергея. То есть не то чтобы стоящего: мужчина чуть покачивался и, заметив Алекса, весело махнул ему бутылкой шампанского.
Нужно было что-то делать. Нельзя оставлять его на улице. В дом его тоже приглашать нельзя. Почему он вообще пришел? Он пришел! С ума сойти! Так, стоп. Нужны рациональные мысли. Срочно и в большом количестве.
— Я сейчас приду! — крикнул Алекс, на ходу накидывая куртку. — Ну или не сейчас... В общем, не теряйте!
Сбегать с пятого этажа в состоянии сильнейшего нервного возбуждения не слишком разумно. Это только в фильмах герой чуть ли не летит над ступеньками, минуя один пролет за другим. На самом деле, в темноте некоторых лестничных клеток можно запросто навернуться и покатиться кубарем вниз. А в подъезде Алекса на третьем этаже как раз жил дедок, который регулярно выкручивал общественную лампочку...
К счастью, падения не случилось, и Алекс вылетел на улицу как был: запыхавшийся, в расстегнутой куртке, шапке набекрень, без телефона и ключей от квартиры. Сергей стоял на прежнем месте.
— Привет! — крикнул он. — С Новым годом!
— Новый год еще не наступил, — настороженно отозвался Алекс, подходя ближе. — Ты что здесь делаешь?
— Стою.
— Ну... С этим не поспоришь, конечно, — тихо пробубнил Алекс. — А вообще что? Зачем пришел?
— Ну так... к тебе, — Сергей посмотрел на Алекса, точно на дурачка, но вопреки этому, юноша едва смог сдержать улыбку.
— Разве ты отмечаешь не с друзьями?
— Да в жопу их, — Сергей закинул руку с бутылкой Алексу на плечо и, поддернув юношу к себе, выпил шампанского. — Пошли-ка гулять.
— Я... — хрипнул Алекс. — Ты меня задушишь...
— Сорян, — Сергей убрал руку и отступил на пару шагов. — А ты чего такой контуженый? Новый год же, ну. Давай-ка застегивайся, шапку свою поправь и пойдем.
— Куда?
— Куда глаза глядят. Давай-давай. Или мне тебя застегнуть?
Алекс быстро дернул вверх замок куртки, бросил взгляд на окна квартиры, призадумавшись о том, что родные могут его потерять, вздохнул почти обреченно и забрал у Сергея бутылку.
— Пойдем, но без этого.
— Без проблем, — весело ответил Сергей.
Алекс был почти уверен, что сегодня, как и любой другой ночью, им не встретится ни один прохожий, ведь свои, как говорится, дома сидят, телевизор смотрят. В самом деле, город N населен был сплошь жаворонками, которые любили выпрыгивать из постели ни свет ни заря, чтобы успеть сделать все важные дела до захода солнца. После семи часов вечера городок, который еще час назад был покрыт на карте пробок кроваво-красной сеткой, словно вымирал. Но сегодня был Новый год, а потому по темным улочкам слонялись непоседливые гуляки, которым стужа и ветер оказались милее тепла родного дома.
— И я им такой: «Кто вообще сказал, что после двадцати нельзя жить для себя? Кто это придумал?» А они мне: «Жениться тебе надо. Давно уже. И работу найти нормальную». Жениться, ага. Нетушки, — говорил Сергей. — Женился как-то уже. Хватит.
— А куда мы пойдем? — кажется, уже в пятый раз спрашивал Алекс. — Может, отвести тебя домой? Мне кажется, ты не очень...
— Я в порядке! — отрезал Сергей. — Я не пьяный.
— Я не сказал, что ты пьяный, я просто...
— Сколько времени?
Алекс посмотрел на часы:
— Без пятнадцати полночь.
— Пошли смотреть салют.
— Са... чего? — юноша так и замер. — Но мы не успеем. Туда идти как минимум полчаса. А зимой вообще минут сорок. Тем более, дороги не расчищены, снег идет, и ты не пьяный, конечно, но...
— А мы на пятой скорости! — выпалил Сергей и, вдруг схватив Алекса за руку, метнулся с освещенной улицы в дремучую чащобу дворов.
В отличие от Сергея, Алекс никогда не проходил военную подготовку, а потому бегал немного хуже. Отставать, конечно, не хотелось, да и сложно отстать, когда твоя ладонь намертво зажата в чужой ладони, так что Алексу в попытке не ударить в грязь лицом пришлось выложиться по полной.
На главную городскую площадь Алекс и Сергей ворвались за минуту до Нового года, когда ведущий на маленькой сцене уже с надрывом отсчитывал: «Десять! Девять!». Затолкавшись в самую гущу толпы, Сергей наконец остановился, и Алекс чуть не врезался в его спину, ничего уже не соображая от отдышки.
— Три! Две! Одна!
— С Новым годом, Сашка, — сказал Сергей.
— С Новым годом, — шепнул Алекс в ответ и уже под громыхание праздничного салюта, который осветил и раскрасил небо всеми цветами радуги и сотнями огней осыпался на землю, понял, что его рука все еще зажата в руке Сергея и тот совсем не думает ее отпускать.
— Сереж, — тихо сказал Алекс, — это лучший Новый год.
И хотя толпа гудела, заглушая грохот разрывающихся зарядов, Алекс знал, что Сергей его услышал.
Потом они долго-долго гуляли по ночному городу, взбудораженному хлопушками и фейерверками, что взрывались, точно сотни бомб, извергаясь в черноту яркими огнями. Во внутреннем кармане у Сергея оказалась бутылка водки, и Алекс уже не возражал против алкоголя, залихватски прикладывался прямо к горлышку, а потом кряхтел и морщился под громкий хохот Сергея. Мороз растворился в тепле, неловкость в смехе, а тишина в разговорах заплетающимся языком о какой-то чуши, бесполезной, но жизненно важной в три часа ночи. А может, и утра.
— А потом пальто, — уже на лестничной клетке в доме Сергея говорил Алекс. — Такое знаешь, черное. Но недлинное. Тебе не пойдет длинное. И обязательно приталенное.
— Ага. И еще что? — смеялся Сергей.
— И еще, значит... ммм... ну рубашка такая, знаешь, навыпуск. И пиджак. И шарф!
— Ну само собой, — Сергей провернул ключ в замочной скважине.
— Да-да! Шарф — это очень элегантно, — Алекс завалился из подъезда в теплую темноту прихожей. — Но вообще, по-моему, ой, я запнулся за что-то, извини, тебе надо прическу поменять.
— Прическу, значит?
Ключи звякнули о твердую поверхность.
— Да, прическу, — голова у Алекса была легкой и тяжелой одновременно, — ну еще гардероб. То есть ты неплохо одеваешься, но можно одеваться хорошо, то есть я...
В эту секунду Алекс почувствовал толчок, лопатки ударились о стену, и губы обожгло жадным поцелуем. Вздрогнув от неожиданности, Алекс почти рефлекторно обхватил Сергея за шею. Замок на куртке вжикнул вниз, загремели сброшенные ботинки, черный свитер затрещал от электричества, полетел на пол, ладони заскользили по твердому телу, чувствуя, как ходят мышцы на широкой спине, как крепкая грудь вздымается и опускается. Кончики пальцев пролетели по рельефному прессу к пряжке ремня. Сергей стянул с Алекса футболку и потащил за собой в темноту, остервенелыми поцелуями впиваясь в его губы, шею, ключицы, опалая нежную кожу раскатистым дыханием. С утробным рычанием Сергей толкнул юношу на кровать и навалился сверху, выскользнув из джинсов. Алекс притянул его к себе, извиваясь в нетерпении, чувствуя, как проворные пальцы расправляются с пуговицей на его джинсах. В следующую секунду Алекса подбросило, и он рухнул животом на кровать, спружинив на мягком матрасе. Трусы резко съехали по ногам, Алекс даже зажмуриться не успел, как почувствовал первый толчок. Сергей раскинул его ноги, подался вперед и вошел до конца, почти прижавшись грудью к спине Алекса. Юноша закусил одеяло. Горячие руки проскользнули по его рукам, ладони почувствовали жар, и с новым толчком пальцы Сергея переплелись с пальцами Алекса. Рычание обожгло слух, Алекс закрыл глаза, боль и сладость накрыли его с головой, и он тихо застонал, изо всех сил сжимая ладони Сергея. Волны захлестывали Алекса, перекатывали на пике чувств, отрывистые поцелуи пробежались по шее и плечам, толчки становились быстрей и свирепей, чернота раскрасилась мириадами цветных точек. Сергей вбивал Алекса в постель, грубо и беспощадно, и наконец, вдруг, замерев с протяжным стоном, подался назад и бухнулся рядом. Мощная грудь его раздувалась, с шумом вбирая в себя кислород. Алекс лежал на животе. Тело не слушалось, мысли разбежались, он не мог прийти в себя. Все было слишком быстро. Сердце колотилось о ребра с такой бешеной скоростью, будто хотело раздробить грудную клетку. Наконец, юноша медленно перевернулся набок, спиной к Сергею, и чуть согнул колени. Его словно опустошили, оставив внутри сквозной холод.
— Эй, — Сергей осторожно дотронулся до его плеча. — Ты в порядке?
— Да, — соврал Алекс.
Он думал, Сергей попросит его уйти, но вместо этого он обнял юношу, мягко притянул его к себе и накрыл их обоих одеялом.
— Спокойной ночи, — тихо сказал Сергей. — С Новым годом.
— И тебя, — Алекс коснулся кончиками пальцев ладони Сергея, лежавшей у него на груди, и мгновенно заснул.Глава 4Проснувшись утром, Алекс продолжал лежать, не открывая глаз. Осознание случившегося еще не полностью заполнило его тяжелую с похмелья голову, но вот мыслительный процесс, как это часто бывает в постели, развернулся на полную мощь. Если Сергей еще спит, то можно быстро и незаметно ускользнуть, вернуться домой, объясниться с родными, позвонить Анвару Мухамедовичу, уволиться из магазина, переехать в другой город... Ладно, а вдруг Сергей не спит? Разговора тогда можно избежать лишь в одном случае: если охранник тут же заткнет Алексу рот простыней и продолжит вчерашнее. Интересно, что бы Алекс предпочел: узнать, что Сергей — маньяк-извращенец, который познакомился с ним только ради этой ночи, или что Сергей так нажрался, что ему уже было плевать, с кем трахаться. Ну а вдруг Сергей что-то чувствует к нему? Серьезно. Без водки. Потому все и случилось. Какова вероятность такого расклада? От отчаяния Алекс чуть не взвыл. Приблизительно ноль процентов...
В этот момент он почувствовал едва уловимое прикосновение к лицу, и дужки очков поползли по вискам вперед. Алекс мгновенно распахнул глаза и увидел Сергея. Ну не совсем увидел, потому что Сергей таки успел сделать то, что начал, и теперь красная оправа была в его ладони. «Если он только дернется, я его прибью, — подумал Алекс. — Покалечу точно».
— Извини, что разбудил, — тихо проговорил Сергей. — Я думал, они тебе мешают. Да и сломать мог во сне.
Голос его звучал сдавленно и один раз даже чуть вздрогнул. Сергей был на другом краю кровати, Алекс его видел не слишком четко, а потому безбоязненно смотрел прямиком в темно-карие глаза.
— Ты это... — Сергей кашлянул. — Ну...
Алекс вырвал у него очки, нацепил на нос и тут же перевернулся на другой бок, уставившись в окно, за которым виднелась заснеженная макушка березы. Какой это этаж? Тридцатый? Как они вообще тут оказались?
— Саш...
— Отвали.
— Понял.
Алекс пытался сообразить, как одеться так, чтобы не фланировать с голой задницей перед Сергеем и лишний раз не провоцировать предполагаемый садизм. Можно забрать с собой одеяло. Хотя, конечно, неудобно: оно все-таки чужое, по полу его волочить...
— Чай будешь? — снова подал голос Сергей.
— Нет.
— Сань, ну послушай...
— Не называй меня Саней.
— Как тебя называть?
— Никак.
— Ну прости меня, — Сергей тяжело выдохнул. — Ну я придурок. Перебрал вчера. Сильно перебрал. Каюсь. И это еще... у меня давно не было... ну в общем...
— И поэтому ты был готов трахать все, что движется, — пробурчал Алекс.
— Ну чего ты сразу в штыки? — Сергей потянул на себя одеяло, так что Алексу пришлось перевернуться обратно. — Я не из этих. То, что случилось, то случилось.
— Ясно. Забудем и разойдемся.
— Сань. Алекс, — поправился Сергей, — можно называть тебя как-нибудь по-другому? Не так пидарски? Ладно-ладно, извини. Просто ты меня что, тоже так собрался звать? Не Серегой, а не знаю, Сержем каким-нибудь?
— Пошел ты, — Алекс скривился и хотел уже дернуть изо всех сил одеяло, вскочить с постели и сбежать, как тут Сергей неожиданно подполз ближе и приглушенно, с беспощадной мягкостью в голосе проговорил:
— Эй, ну-ка посмотри на меня.
И почему-то Алекс подчинился.
— Я не голубой. И с мужиками никогда в жизни не спал, — сказал Сергей. — И что бы ты ни думал, а я знаю, что ты думаешь, я бы не смог ужраться до такого состояния, чтобы не понимать, с кем я сплю.
— Я польщен, — выдавил Алекс, но уже по инерции, потому что на самом деле злость и обида вдруг начали ускользать в прекрасное далеко...
— Раз то, что случилось, случилось, — продолжал Сергей, — значит, я действительно этого хотел. С тобой. А то, что вышло как-то... грубо, это ты меня извини. Я не такой обычно. То есть всегда не такой. Другой. Ты понял, в общем.
— Мне домой надо, — почти прошептал Алекс. — Я телефон не взял. Меня потеряют. У бабушки сердце слабое. Отвернись, пожалуйста, я оденусь и уйду.
Но вместо того чтобы сделать как сказано, Сергей чуть улыбнулся и придвинулся еще ближе, так что Алексу стало тяжело фокусироваться на его лице сквозь очки.
— Если ты уйдешь, — сказал Сергей, — я останусь здесь один и буду весь день думать о том, что было. И сойду с ума.
— Не сойдешь.
— Останься.
У Алекса что-то трепыхнулось в груди, так что он даже поежился.
— Ты же «не из этих», — как-то безвольно пробормотал юноша.
— Одно другому не мешает, — Сергей аккуратно снял с Алекса очки, потянулся вперед и, медленно перегнувшись через юношу, отчего тот даже дышать перестал, положил очки на тумбочку.
— Мы с тобой неправильно начали, — Сергей лукаво улыбнулся и, навалившись на Алекса, уложил его на спину.
— Я не... — Алекс не успел договорить, потому что Сергей накрыл его рот поцелуем. Алекс дернулся, но горячая ладонь тут же опустилась на его талию и мягко, но настойчиво прижала юношу к кровати. Алекс закрыл глаза и повернул голову набок. Губы Сергея ласково прошлись по щеке, по шее, жар его тела был невыносим, и Алекс невольно заелозил по простыне, словно сгоняя нараставшее желание. Но в следующую секунду руки его уже оказались на спине Сергея, губы стали целовать его губы, скулы, переносицу, лоб, Алекс чувствовал, как мощь волнами исходит от сильного мужчины, который почему-то был с ним нежен.
— Если будет больно, скажи, — прохрипел Сергей, и в следующую секунду Алекса озарило такой вспышкой боли, что он вообще потерял способность говорить. Юноша стиснул зубы и с шумом выдохнул из легких воздух. Ладони соскользнули со спины Сергея, и тот перехватил их в свои, завел руки Алекса ему за голову и разъединил напряженные губы поцелуем. Алекс не знал, что с ним. Он вдруг понял, что не хочет прекращать боль и что от каждого поцелуя эта боль становится меньше, переходит в мучительное блаженство, в пытку, которую можно продолжать и продолжать, бесконечно, медленно, вот так...
— Так хорошо? — шепнул Сергей ему на ухо, и Алекс тут же ответил:
— Очень.
Он знал, что так нельзя, что нужно домой, хотя бы позвонить... Но снова и снова отвечал на поцелуи и уже предвкушал наступление сладостной эйфории. Сергей двигался плавно, его руки осторожно скользили по тонкому телу Алекса, словно изучая; обласкивали шелковую кожу, тело юноши отзывалось трепетом каждому прикосновению. Он был готов раствориться в этих минутах и остаться в них навсегда.
И уже после, лежа в объятиях Сергея, который глубоко и ровно дышал, положив подбородок ему на макушку, Алекс сказал:
— Так и быть, я останусь.
Первое января, как и мед из «Винни-Пуха», очень странный предмет: если оно есть, то его сразу нет. Когда Алекс наконец-то сумел более-менее вернуть контроль над происходящим, береза за окном уже растаяла в чернявых сумерках. Сергея рядом не было, но судя по шипению воды и веселым напевам, ушел он не так далеко.
Алекс вылез из-под одеяла, собрал свои вещи, разбросанные по полу, и наконец-то оделся. Чувствовал он себя странно. С одной стороны, о случившемся он не жалел. С другой стороны, понимал, что запутал историю, в которой, казалось бы, нечего запутывать. А может, и не запутал вовсе? А наоборот, прояснил то, что давно всех терзало?
Комната, где находился Алекс, была небольшой, но просторной благодаря минимальному количеству мебели. В центре располагалась широкая кровать, уже отлично знакомая нашему герою; к стенам, оклеенным светло-серыми обоями, были прибиты небольшие полочки с разными безделушками, фотографиями и даже книгами. Алекс подошел поближе, чтобы рассмотреть снимки. Почти на всех была запечатлена девочка двух лет, очаровательная, розовощекая и такая же улыбчивая, как ее папа. Вздохнув грустно и умиленно, Алекс аккуратно взял в руки одну из фоторамок. Разве можно представить, что этому невинному созданию когда-то придется познакомиться с «близким другом» папы? Бред. Все это полная чушь. С самого начала было очевидно, что ничего хорошего не выйдет.
— А, ты уже исследуешь территорию? — веселый голос прозвенел над самым ухом, и от неожиданности Алекс едва не выронил фоторамку.
— Прости, я...
— Это мой котенок. Дашенька, — Сергей взял снимок из рук Алекса, и юноша почувствовал, как его буквально смело волной нежности, исходившей от отца малышки, счастливой в своем белом платьице и пластмассовой короне. Это было бесконечно трогательно и так же бесконечно грустно.
— Ты ее так любишь... — прошептал Алекс.
— Конечно, люблю. Она же моя дочь, — Сергей бережно вернул фоторамку на место, и тут Алекс заметил кое-что еще: на Сергее было одно только махровое полотенце, обмотанное вокруг бедер. Боже, может, хватит уже на сегодня?..
— Мне бы домой позвонить, — попросил Алекс, изо всех сил пытаясь отвести взгляд от скульптурной груди, на которой блестели мелкие водяные капельки. Боже, лучше уж просто снять очки. Или вырвать себе глаза.
— Телефон на тумбочке, — простодушно отозвался Сергей. — Может, пиццу закажем?
— Ты не думаешь, что я уже загостился? — Алекс обошел широченную кровать, приблизился к тумбочке и уже протянул руку за телефоном, как тут обнаружил рядом с ним то, что в принципе стоило ожидать в этой квартире: пистолет.
— Ладно, — сам себе шепнул Алекс. — Очень хорошо. Допустим, я этого не видел.
Домашние, как он и предполагал, весь день сходили с ума от беспокойства. Четыре голоса одновременно кричали, причитали, требовали объяснить, что происходит, но отвечать Алексу было довольно сложно, ведь поток речи не прекращался ни на секунду. В конце концов, юноше пришлось повесить трубку и написать маме смс, что он жив, у друга и уже собирается домой.
— То есть ты все-таки уходишь? — с едва заметной лукавой улыбкой спросил Сергей. — Даже на брудершафт со мной не выпьешь?
— Мы с тобой уже все сделали на брудершафт, — сказал Алекс. — Мне правда надо домой.
— Может, хоть отвезти тебя?
— У тебя голова сырая.
Сергей недоуменно прищурился и изогнул бровь.
— С сырой головой на холод нельзя выходить, — пояснил Алекс, краснея. — Заболеешь. Менингит какой-нибудь подхватишь.
— Ясно, — кивнул Сергей. — Ну у меня есть фен, если ты так беспокоишься.
— Я сам доберусь, — Алекс потянул на себя дверную ручку и вышел в прихожую, где на полу, точно напоминание о грехопадении, валялась его куртка. Он поднял и отряхнул ее, накинул на плечи, застегнул, повязал сверху шарф, засунул ноги в свои дорогущие модные ботинки и только тогда обернулся к Сергею, который стоял, опершись плечом о косяк двери, что вела в спальню.
— Ну так и что теперь? — спросил Сергей.
— Не знаю, — Алекс и правда не знал. — Ты решай. У тебя с этим все сложнее, чем у меня.
Сергей оттолкнулся от косяка, подошел к Алексу, поправил воротник его куртки, шарф и, взяв двумя пальцами за подбородок, поцеловал в губы.
— Ну вроде как решил, — сказал Сергей. — Позвони мне, когда доберешься до дома.
— У меня нет твоего номера, — сдавленно выговорил Алекс.
— Зато у мамы твоей теперь есть, — Сергей улыбнулся и снял с полки шапку. — Держи. А то менингит подхватишь.
Домой Алекс не то прибежал, не то прилетел. Счастливее он еще не бывал.
продолжение следует...
-
-
03.02.2016 в 12:32-
-
03.02.2016 в 20:13тогда скоро выложу следующую главу)))
-
-
09.02.2016 в 14:24-
-
09.02.2016 в 14:24-
-
09.02.2016 в 19:45-
-
11.02.2016 в 21:47Здесь просто рассмеялась.))
Очень мило.)
-
-
11.02.2016 в 21:47Здесь просто рассмеялась.))
Очень мило.)
-
-
12.02.2016 в 21:23